Слепой для президента - Страница 25

– Что, голова болит? – догадался Сиверов.

– Да, побаливает. И таблетку выпил, но не помогает.

– Чашечка крепкого кофе, генерал, вам обязательно поможет.

– Может быть, может быть… Наконец Потапчук извлек из недр портфеля тонкую пластиковую папку черного цвета и положил на стол.

– Кстати, в таких же вот мешках – черных и пластиковых – перевозят трупы, – без тени улыбки проговорил Глеб.

– Юмор тоже бывает черного цвета, – Сейчас принесу кофе. Как раз к вашему приходу приготовил.

Появился кофе. Только после того, как генерал сделал несколько глотков и почмокал губами, оценивая действительно великолепный вкус напитка, он вытащил из своей пластиковой папочки несколько сцепленных скрепкой листков бумаги.

«Что здесь?» – глазами спросил Глеб.

– Здесь, Глеб Петрович, очень интересная информация. Одних интересует футбол, других – деньги, третьих – бабы, что покрасивше. А меня интересует вот что, – в пальцах генерала появилась немного пожелтевшая фотография. – Знаете этого человека?

– Дайте-ка.

– За тем и принес.

Глеб взял снимок и около минуты смотрел на него, не мигая. На снимке был изображен молодой мужчина в форме капитана Советской армии, широкоплечий, с высоким лбом, тонкими губами и глубоко посаженными глазами.

– Да, я знаю этого человека. Вернее, знал. Мы с ним были в приятельских отношениях. Его и меня учили одни и те же наставники.

– Я об этом осведомлен, – генерал Потапчук помрачнел, и две складки от крыльев его носа пролегли к самому подбородку, а на высоком лбу обозначились глубокие морщины. – Да-да, знаю, Глеб Петрович, что вы когда-то прошли одни и те же закрытые университеты.

– Я бы, генерал, не назвал это университетами, а тем более закрытыми.

– Это я так привык называть, сам для себя, Глеб Петрович.

– Его имя Мерцалов Олег Борисович, если мне не изменяет память.

– У вас прекрасная память, – заметил генерал.

– Тех, с кем был знаком в молодости, обычно помнишь всю жизнь. Жаль, конечно, хороший был солдат, и смерть ему досталась не из приятных, насколько мне известно. Смерть солдата.

– А что вам известно о гибели капитана Мерцалова? – генерал Потапчук, подавшись немного вперед, забрал фотографию из рук Глеба.

– Что мне известно… что мне известно… – Глеб откинулся на спинку кресла, прикрыл глаза. – Его группа получила задание. Им надо было уничтожить отряд душманов, который занимал важную стратегическую высотку в одном из ущелий. Наши сколько ни пытались, не смогли пройти через ущелье. И тогда командование поручило выполнение этой операции Мерцалову.

Помню, меня это еще немного задело. Обычно такие задания выполняли я и мои парни, а тут вдруг узнаю, что туда направили Олега с его группой. Они, по-моему, полетели на трех вертолетах, а назад вернулся только один. Задание не выполнили. Из группы – а там было человек двадцать – в живых осталось четверо.

Помню, старшина мне рассказывал, как все произошло.

Они даже не смогли похоронить убитых. Олег Мерцалов подорвался на противопехотной мине, старшина сам видел это. Они не смогли к нему подобраться, слишком уж сильным был огонь. Видели, как Мерцалов истекал кровью. В общем, наши убрались из того ущелья, потеряв почти всех. А затем, насколько мне известно, подняли доблестную авиацию и все ущелье забросали бомбами, которых хватило бы на город средних размеров. Даже трупов потом не отыскали.

– Да-да, Глеб Петрович, вы рассказали все очень правдоподобно. Вернее, мы тоже до поры до времени думали, что все произошло именно так. Были же свидетели, видевшие будто бы мертвого Мерцалова, но с большого расстояния.

– Вы хотите сказать, что все произошло не так?

– Не знаю, утверждать не буду, – генерал взял чашечку с кофе и сделал несколько судорожных глотков. – А вот вторая фотография, – пальцы Потапчука скользнули под пластик папки и достали следующий фотоснимок. – Сделан этот снимок, как вы понимаете, совсем недавно и попал к нам обходными путями. Эта информация стоила очень дорого, но я не жалею, что пришлось так сильно раскошелиться. Информация, в общем, бесценная.

– Интересно решать ваши ребусы.

Глеб взял снимок и стал его рассматривать. Затем подвинул первый снимок ко второму и сличил. Между двумя людьми на фотографиях существовало какое-то едва уловимое сходство, хотя, на первый взгляд, на них были изображены два абсолютно разных человека.

– Это кто – брат? – спросил Глеб, хоть и знал уже правильный ответ.

– Да, я бы тоже хотел так думать, Глеб Петрович.

Но, как ни удивительно, это один и тот же человек.

Мерцалов Олег Борисович, капитан спецназа. Однако, теперь он не тот, кем был раньше, так же, как и вы.

Ему сделали пластическую операцию. Операцию сделали в Ираке специалисты из одной бельгийской клиники. И теперь Олег Борисович Мерцалов носит другое имя. И не одно. Он принял ислам, правда, не знаю, обрезали его или нет, – генерал Потапчук чуть брезгливо хмыкнул.

– А мне повезло, – засмеялся в ответ Глеб Сиверов, – имя изменили, внешность тоже, а вот обрезание не сделали.

– Вы, наверное, и некрещенный?

– Мать тайно крестила. Отец об этом даже и не знал.

А если бы узнал, то наверняка не одобрил бы, – сказал Глеб, все еще пристально всматриваясь в фотографии.

Теперь уже и у него не оставалось сомнений в том, что перед ним две фотографии Олега Мерцалова. Можно изменить внешность, можно изменить линию рта, носа, разрез глаз, но нельзя изменить взгляд, потому что сквозь него видна душа.

Правильно заметили умные писатели: глаза – это зеркало души. А душа у Олега Мерцалова страха не ведала. Он был жесток до крайности и к другим, и к себе. Все, кто когда-либо сталкивался с капитаном Мерцаловым, прекрасно знали об этом его качестве, а кто не знал его лично – были о нем наслышаны.