Слепой для президента - Страница 79

К оглавлению

– Амвросий Отарович, – спросил Глеб, – как вы относитесь к президенту?

– Он мне нравится.

– Почему?

– Потому что… – генерал задумался. – Он умеет быть искренним, и у него слишком много врагов.

– Вам в жизни приходилось сталкиваться с чем-нибудь подобным? – поинтересовался Сиверов.

– Ты имеешь в виду покушение на жизнь первых лиц государства?

– Именно.

– Глеб, мы с твоим отцом были замешаны в таких историях… Как-нибудь расскажу. Правда, не все расскажу, не сразу, многое я не имею права говорить.

– Я, Амвросий Отарович, тоже не должен был вам обо всем этом рассказывать, но поймите, у меня нет выхода. Я запутался, – абсолютно искренне сказал Глеб. – Я не знаю, как мне вести себя дальше, но я хочу выйти победителем из всей этой истории… Вернее, не победителем, я просто не хочу проиграть. Я представляю себе логику сегодняшних заговорщиков – они вряд ли придумали что-нибудь оригинальное, они привыкли действовать по шаблону. И доказательством тому служит обращение к главному «отравителю» – Симаковскому.

Если вы сталкивались с чем-то подобным… Возможно, они использовали старый опыт.

– Вряд ли. Изменились условия, техническое оснащение. Надеюсь, ты рассказал мне все?

– В общем, все, что мне известно.

– Я подумаю, – Лоркипанидзе не высказал своих суждений.

– Чертовски устал, – признался Сиверов.

– Знаешь, Глеб, я сегодня днем спал пару часов, так что уснуть не смогу.

А ты иди отдыхай. Тебе надо побыть с Ириной, она переволновалась. Я подумаю… Надеюсь, что-нибудь да придет в голову… – Лоркипанидзе чуть устало склонил голову. – Пошли к столу.

Когда они вернулись в гостиную, Лоркипанидзе приложил палец к губам и указал на Ирину. Та сдержала слово, из-за стола не ушла. Она сидела, положив голову на руки, и спала.

– Долго же мы с тобой говорили.

– Каждый раз проклинаю себя за то, что не могу подарить ей хоть пару недель спокойной жизни.

– Она ждала тебя и дождалась, постарайся не разбудить ее, Глеб.

Сиверов воспринял эти слова, как приказ к действию. Он поблагодарил Амвросия Отаровича за угощение, легко подхватил Ирину и понес ее по скрипучим деревянным ступенькам на второй этаж. Там тихо, без скрипа открыл дверь.

Ирина не проснулась, она спала, даже когда Сиверов уложил ее на кровать.

Горел ночник. Его свет был теплым, уютным, домашним. Ирина во сне вздрагивала, и по ее щекам – Глеб это видел отчетливо – бежали слезы. Он наклонился над ней и тихо, чуть коснувшись губами, поцеловал в висок.

Ирина проснулась именно от этого легкого прикосновения, открыла глаза.

– Который час, Глеб? – прошептала она.

– Спи, спи, дорогая. Все спокойно, все хорошо.

– Как я оказалась здесь? Я же обещала дождаться вас.

– Ты и дождалась, я принес тебя сюда.

– Помоги раздеться, у меня уже нет сил.

Глеб помог Ирине снять платье.

– Правда все будет хорошо? – каким-то вялым голосом спросила Быстрицкая.

– Да, все будет хорошо, поверь.

– Я тебе верю, Глеб, – Ирина по-детски светшулась калачиком, положила под щеку ладони.

Глеб разделся, лег рядом. Ирина развернулась, прижалась к нему и тихо поцеловала в плечо. Они обнялись и уснули.

Они не слышали, как внизу старый генерал Лоркипанидзе ходил в мягких войлочных тапочках по столовой. Время от времени он брал бутылку коньяка, наполнял маленькую серебряную рюмочку, выпивал и продолжал ходить, ссутулясь и наморщив лоб.

А утром, когда Глеб спустился, Амвросий Отарович Лоркипанидзе сидел у стола, подперев голову руками.

Бутылка из-под коньяка была пуста, а на столе стоял чайник и большая чашка с уже остывшим чаем.

– Доброе утро, – поздоровался Глеб.

Старый генерал взглянул на настенные часы.

– Уже далеко не утро, Глеб. Но я, тем не менее, рад, что вы с Ириной выспались.

Амвросий Отарович был глуховат, но старался скрывать этот свой недостаток. Глеб заметил это уже давно и потому говорил довольно громко, но так, чтобы не раздражать старика.

– Что ты кричишь, Глеб? – скептично усмехнувшись в седые усы, махнул на Глеба рукой отставной генерал и погрозил указательным пальцем. – Потише, пожалуйста, старый Лоркипанидзе еще кое-что слышит. А вот Ирину можешь своими криками разбудить.

Сиверов в ответ лишь кивнул.

– Умывайся и присаживайся к столу. А я вскипячу чайник.

Через пять минут Глеб уже сидел за столом напротив Лоркипанидзе и пил обжигающе горячий чай. Генерал все позвякивал и позвякивал серебряной ложкой в своей большой чашке, так и не притрагиваясь к ароматному напитку. Глеб ждал. Он хотел, чтобы генерал заговорил первым.

Лоркипанидзе тяжело вздохнул.

– Вот что я надумал, Глеб. В этой ситуации есть один выход. И мне он видится таким: во-первых, тебе нужны неопровержимые улики, чтобы можно было взять полковника Руднева с поличным. Иначе он отопрется от всего, сославшись на то, что занимается безопасностью президента и провоцирует тех, кто, на его взгляд, неблагонадежен и может быть замешан в покушении. Значит, нужны очень веские улики.

Глеб Сиверов слушал и кивал.

– Ты должен будешь сделать вот что.

Глеб поставил чашку, ложечку положил рядом, на блюдце.

– Ты обязательно должен узнать, на кого выходит полковник Руднев, чьими руками он собирается совершить преступление. Круг этих людей, как я понимаю, не очень велик. И думаю, что генерал Потапчук сможет предоставить тебе подобную информацию, если установит наблюдение. Я понимаю, это рискованно, о ваших с ним изысканиях могут узнать. Но он должен будет отыскать ключевого человека.